Артур Петрушин

МАТЕРИАЛ ДЛЯ ТВОРЧЕСТВА

Я – писатель.

Уютный тихий вечер. На столе – идеальный порядок: манящая белизна бумаги, красивая удобная ручка (это очень важно!), мерцающая свеча. Ничего лишнего. Это – показатель сложности моей внутренней организации (пусть хоть внешне все будет просто и понятно!). В плейере – еле слышный Моцарт, создающий настроение необъятности и грандиозности лежащих передо мной свершений. Но – они лежат где-то впереди, в приятной перспективе – а в настоящем голова у меня пуста. Как барабан. Я грызу и слюнявлю свою замечательную ручку, тупо пялюсь в кривляющийся без звука телевизор, немотивированно резко прогоняю размурлыкавшуюся на коленях кошку…

Не идет. Не пишется.

Я всей душой пытаюсь вызвать в себе сильные эмоции, пребывая телом в спокойствии и комфорте – ведь кто-то из тех, кого цитируют, назвал подобное состояние самым лучшим для создания хорошего произведения.

И – ничего.

Впрочем, я знаю, что делать. Меня Хэмингуэй научил. Он заканчивал дневную работу, зная, что будет дальше – и тогда назавтра бодро начинал: писал абзац, который продумал еще вчера, мысль цеплялась за мысль – пошло-поехало! (На какие только уловки ни пойдешь, чтоб уменьшить трудности, связанные с процессом мышления!)

Итак, главное – начать.

Я отхлебываю остывший кофе, закуриваю, подхожу к окну.

Темно.

Я провожу бесцельным пальцем по корешкам своих книг, папок, тетрадей…

Дневник. Вот что мне нужно.

Мой давний нерегулярный дневник… Я про него часто напрочь забываю, но иногда вспоминаю – и опять добросовестно некоторое время веду. Ведь у каждого писателя есть дневник. А я же – писатель.

(Кстати сказать, все мы, писатели, подлецы и бесстыдники – мы бессовестно эксплуатируем свое прошлое.)

Так, что там у нас?.. Ага, ага – размышления о природе творчества…

«…Я уважаю творцов. В конечном счете все держится на них. Человеческого материала для воплощения или потребления создаваемых ими идей всегда будет достаточно…»

Так… так… Интересно!

И, кстати, вот мысль!

Я сажусь, удобно устраиваю попу и – для разминки – записываю:

«Творчество, помимо всего прочего – способ максимально комфортно жить. Посуди сам.

В жизни есть хорошее и плохое. И то, и другое – материал для творчества. Причем плохое – в первую очередь, ибо хорошее, в общем, самодостаточно. А когда тебе плохо, ты берешь – и превращаешь это в слова (цвета, ноты etc .). И – тебе становится хорошо, ведь процесс создания – самое замечательное, что есть на свете.»

Я утомленно откидываюсь и задумываюсь.

Что такое хорошо и что такое плохо…

Вот жизнь моя, к примеру.

Потеплело на дворе, и у меня, как обычно, схватило желудок (или что там у меня внутри болит). Грешным делом, даже подумывал – может, к врачам все ж сходить, или таблетку какую сожрать?.. Месяца два просидел совсем без работы – я имею в виду занятия, приносящего заработок, в противоположность творчеству, которое, по сути своей, игра и – у меня так складывается – заработка не приносит… Я, наверное, плохой писатель. Или очень хороший.

Ну, вот… Сбережений не нажил – пришлось почти положить зубы на полку. Рыскал по городу, аки бедный мушкетер по Парижу в поисках приглашения на обед, сдавал накопившиеся бутылки, курил «Приму» без фильтра и даже потихоньку таскал картошку из соседского мешка, что неосмотрительно хранится в нашем общем коридорчике... Жил, словом, очень осмысленно и ответственно – боролся за существование, в самом прямом смысле. Каждый прожитый день – победа, а засыпая, главное – не морочить себе голову завтрашними проблемами. На то будет именно завтрашний день – каждому дню довольно своей заботы… Романтика!

К сожалению, романтика и деньги совместимы либо в прекрасном прошлом, либо в туманном будущем…

Сейчас, правда, полегче – здоровье, тьфу-тьфу, нормализовалось, обломился тут кой-какой заработок… Не бог весть, но, во всяком случае, расплатился за телефон, в холодильнике есть кусок сала и получается покупать почти каждый номер «Прессбола»… Вообще, очень вовремя мне Андрюха позвонил, а то на вечер встречи с выпускниками хоть ты не ходи – надо ж было хоть бутылку водки…

Да, вечер встречи очередной отшумел в прошлую субботу… Летит времечко!..

Тут я морщусь, бросаю ручку, встаю и выключаю Моцарта – отчего-то раздражение пошло непонятное, эти скрипки назойливые – как комариное жужжание…

Приканчиваю ледяной кофе, закуриваю без аппетита… Что не так?

Вечер встречи…

Вечер как вечер – собрались в школе, куча народу, по жизни как-то не общаемся, но все равно интересно – костяк у нас классный сложился, каждый год приходим. Даже ритуал выработался – перебрасываемся дежурным «как дела», определяем, у кого сегодня пировать будем, собираем бабки, кто – на магазин, кто – на базу, картошку чистить… Все пошло по плану – накрыли стол, пили, ели, танцевали… А под утро, ко всему, я поимел та-акую раскованную, продвинутую, необычную, волнующую – творческую! – сексуальную связь…

Нет, ну, конечно, трахаться с одноклассницами – это настоящий инцест! У меня это когда впервые произошло лет пять или шесть назад, напились все вдрызг – долго в себя прийти не мог…

Вот все философы (и я в том числе) говорят – наслаждения опустошают, выхолащивают. А я долго после ощущал себя настолько сильно, таким именно наоборот – наполненным, окрыленным… И всего-то нужно подмешать сознание греха, запретности – как у серийного убийцы…

Ну, а потом как-то… Табу исчезло. Границу отменили. Цензурой дозволено. Человек – существо, ко всему привыкающее… И вот уже – идешь на вечер с Целью!

Да…

Так вот, этот вечер… Проблема – если употребить столь грозное слово – в том, что на меня претендовало сразу 3 девчонки! Все, кстати, Ирки. Уж не знаю, почему так – то ли я у них со школьных времен какой-то романтический герой, то ли «потому что на десять девчонок по статистике девять ребят», то ли Ира – некое харизматическое для меня имя…

Ай, не знаю, не думал, и – честно – думать не хочу!

Я ставлю чайник, выключаю бессмысленный телевизор, опять включаю Моцарта, дергаю за хвост кошку, тусующуюся под ногами… С тоской смотрю на бескрайнюю пустоту бумажного листа…

Что за чертовщина в голову лезет?..

Итак, 3 Иры.

Пришлось, бляха-муха, делать выбор. Мучиться то бишь, думать, прислушиваться к нутру. И выбор оказался непрост. И он оказался – думаю я теперь – неправилен.

Вот что. Вот оно в чем дело.

А дело в следующем.

Добрый я. Жадный я. И слабохарактерный. И не всегда способный правильно оценить ситуацию.

Была Ира Б. Ее я как-то не очень хотел, да у меня на нее никогда эротических поползновений и не было. Ну, в школе разве – была она тогда такая пухленькая, соблазнительненькая – юношеские ночные поллюции – ничего серьезного. Тут я рассудил легко – и она отсеялась.

Была Ира А. Замечательная девчонка, настоящая подруга! Как я сейчас думаю – лучшая в нашем бывшем классе. А ведь сидела, помнится, этакой серой мышкой… Ха, обидно сейчас с высоты лет – не за теми мы девочками волочились, э-эх, не тех выбирали в дамы сердца… Вообще, удивительная в нас способность – совершать открытия в прошлом… С нее у меня ВСЕ и началось на вечерах встречи, и было у нас 3 разных ночи, причем – шли они по-возрастающей… И – во мне сформировалось устойчивое ощущение, что эта тенденция – выше! выше!! выше!!! – будет сохраняться. Мы что-то будили друг в друге… Я очень нежно к ней отношусь, вот аж сейчас что-то в груди… В общем, в начале вечера у меня сомнений практически не было.

Была Ира М. Отличница наша. Сейчас на комбинате мастером. Долго на горизонте не появлялась. Ворвавшись же в наш круг завсегдатаев ностальгических пирушек 2 года назад, уже в прошлый раз буквально увела, отбила меня у Иры А.! Нет, ну, я, конечно, и с себя вины целиком не снимаю – выпив первые полграфина и растанцевавшись, вздумалось мне выпендрнуться новыми шикарными трусами в крупный экзотический цветок, кои сшила мне мама по выкройке «Бурды» из раритетной, еще бабушкиной ткани… У нас была фан-та-стическая ночь! Ощущения… Весьма нетривиальные. Мягко говоря.

Но – есть в ней некая холодная блядскость. Некая режущая истеричность. Некая экзальтированная неискренность… И – невостребованность, недолюбленность, что ли… Странная, словом, смесь, неоднозначная. Не знаю.

Обе последние Ирки (как, впрочем, и первая) – с неустроенной личной жизнью. Ира А. одна, Ира М. – с нелюбимым нелюбящим мужем. Но – как же по-разному каждая из них переносит свои ситуации! А. – достойно, спокойно, без метаний, с полным ощущением своей правоты в существующем положении. М. – в раздрае, суете, случайных суматошных связях, с чувством постоянной вины и неуверенности в том, как надо жить.

?!.

И – я оказался с Ирой М.

Послушай, дружище.

Ты же в курсе – самокопания вредны. Ты ищешь ответы-определения, а любое определение неизбежно все упрощает для понятности – и таким образом искажает суть, отдаляя от понимания того, что произошло на самом деле.

Подумай логически. Ты – свободный человек! Ты – никому ничего не обещал! Ты – знаешь: слово «случайность» придумали те, кто не понимают закономерностей…

Но ты – зараза такая! – каждой имел неосторожность подать надежду…

Я оказался с М…

Она была заряжена. Она сочилась. Она схватила инициативу в свои руки. В ней была гремучая смесь робкой покорности и надрывной страсти. Она утащила меня на кухню, якобы курить, мягко завалила на диван, расстегнула штаны…

А это время Ира А. сидела у стола и ждала (может быть – целый год!), когда я, наконец, поцелую ее в ушко, возьму за руку, и мы исчезнем – тихо и незаметно. Она светилась ожиданием.

А я раскис, я поплыл, я появился из кухни растрепанный и томный, и глаза наши встретились, и в моих было почти тоскливое извинение, и я потупился…

Она усмехнулась грустно, поднялась тяжело, а в дверях сказала тихо – пока, мол, увидимся через год…

Ну, могу привести в оправдание какие-то мелькавшие тогда мысли – почти 8 утра, у нее, наверное, дочка дома, а если не дома, то у родителей по-соседству, и вот-вот проснется, и придет, а все надо начинать с ней издалека, постепенно и красиво, а времени совсем уж нет, и я прилично пьян… Да что – какие тут оправдания, глупости все… Ничего нельзя объяснить – можно только описать…

И – пусто во мне стало. Пусто и устало. Голова тяжелая да ноги ватные. И дальнейшая постельная эквилибристика с М. была интересна лишь столько, сколько продолжалась… Да и то… Ей-богу, правда, что ощущения удовольствия и неудовольствия – следствие работы мозгов…

А потом раздался телефонный звонок – ее искал муж, и она засуетилась, занервничала, будто он в соседней комнате, а не на другом конце города…

И все сразу кончилось. Мы оделись, молча и отчужденно, собрали манатки, шли по бесконечным ступенькам, у подъезда чмокнулись и разбежались…

У меня было очень плохое настроение. Я был весь серый – и снаружи, и изнутри. Мне было даже противно. Я испытывал настоящее чувство вины.

Я – старался победить свое настроение. Я – не мог этого сделать. Что ж, настроение – лишь составная часть желания. Или нежелания.

Жгло солнце, гремел транспорт, кишели люди, мутило. Я брел по городу и казалось, будто меня, после долгих пыток, ведут, наконец, на казнь – облегчение, конечно, относительное, но хоть суеты поменьше. Я прокрутил в голове все, от начала до конца – и серьезно захотел умереть. Полностью осознанно, абсолютно уверенно, совершенно убежденно. С ясным умом, в трезвой памяти, с открытыми глазами.

Я до сих пор никак не уравновешусь.

Правильно ли это?

Не знаю. Нельзя объять необъятное, хоть и хочется разорваться на две части. Глупо разрываться на части, как бы ни хотелось объять все. Ведь существует случай – штука внешняя, непостоянная, а есть судьба – нечто, составляющее твою основу, как бы ни соблазняла гордыня это отрицать. И очень трудно, почти невозможно, понять, где кончается одно и начинается другое. По крайней мере, в реальном времени.

Теперь-то знаю точно: дай мне вторую попытку – я сделал бы все по-другому. Но – так не бывает.

Плохо.

Плохо.

Ох-хо-хо… Я встаю и выключаю почти выкипевший чайник.

В конце концов, каждый получает то, чего хочет – осознает он это, или не осознает. Когда осознает – счастлив, а нет – мучается, дурень… О собственных чувствах мы знаем все, кроме их искренности.

Набоков, кажется, говорил, что писатель – это человек, волнующийся по пустякам. А от жизни нужно получать кайф, и единственный способ для этого – забывать подробности, которые – увы! – не всегда прекрасны…

Ну, что ж… Зато – я вдруг вспоминаю дневниковую мысль – какой материал для творчества! Надо будет как-нибудь, когда появится время, собраться и посвятить этому несколько вдохновенных страниц…

Ладно. Это – в перспективе. А сегодня бы – отместь всю хрень и суету и приступить к главному!..

Да вот – что-то никак.

Не идет.

Не пишется.

© Артур Петрушин
E-mail: [email protected]